Когда-то давно я написала "Дуру" www.diary.ru/~ale-ol/p58660853.htm, с тех пор текст волочится за мной, как хвост и иногда требует продолжения. Что же стало с дурой дальше.
Предупреждаю сразу, что есть на свете Умницы и Красавицы, но мне о них ничего не известно. На меня всю жизнь выскакивают самоходные печки, из колодца матерится щука, а в лесу кто-то неразборчиво ворчит: "Иван? Нет? Тогда проходи мимо, не фига тебе тут делать".
Итак, что происходит с дурой потом. Проходит время и дура становится пред выбором. Жить дальше сладкой размазней, всех любя, радуясь чужим успехам, отдавая свои маленькие достижения друзьям и близким. Все тут прекрасно и все по-прежнему дуру любят и балуют, но от самой дуры мало что остается. Она начинает стираться, как монетка, долго ходившая по рукам. Самое время выйти замуж, быстренько родить и заменить свое, ставшее неразборчивым "Я" на уверенное "Мы". "Мы покушали, мы покакали, мы держим головку". И успокоиться в щах, пеленках, потом игрушках, потом тетрадках, потом опять пеленках и так до самых внуков. И ничего нет плохого в том, что дура ложится навозом на грядку своих ближних, зато у мужа горячий ужин и свежая рубашка, сын с четырех лет профессионально занимается хоккеем, дочь поет и рисует. Покидает дура дурацкое племя и становится Женой и Матерью. Тут и сказке конец.
С другими дурами все происходит совсем по-другому. То ли звезды складываются в кукиш, то ли не удается выйти замуж за Принца-на-белом-коне, то ли еще какой катаклизм происходит, но дура понимает, что работа ее мужа, это его дело и его гордость, а она, дура, не Соратник ему и Помощник, а просто рубашки гладит. И ребенок ее сам держит головку и сам первые каракули рисует, не без ее, дуры, помощи, но сам. И дура сколько угодно может гордиться своим семейством, оптом, в розницу или попеременно, но самой собой дуре гордиться и восхищаться особо нечем. От грустных мыслей у дуры на столе поселяется шоколад в промышленных количествах, на лице прыщи, а на попе целлюлит. Дура заглядывает в чужие окна, сводит знакомство с Женами и Матерями семейств и чувствует себя уже не дурой, а адиёткой с диагнозом. Все живут и довольны, радостны и лоснятся. Одна дура хочет чего-то другого, а чего, дурацкому сердцу неведомо. То, что есть окончательно дуре обрыдло.
В тоске дура покупает стопку глянцевых журналов, выводит прыщи, дарит запасы шоколада тетушке, разучивает двести страниц Камасутры, восемь томов по воспитанию отпрысков и Большую поваренную книгу и вступает в сообщество флай-леди. Потом применяет полученные навыки на практике и садится, открыв рот, ждать счастья. Счастье проходит мимо, ехидно показывая кукиш из-под полы.
Дура ударяется в работу. На работе ее по-прежнему ценят, любят, посылают за кофе и пирожками на всех. Начальство благосклонно выслушивает ее проекты, но денег выдавать не торопится, вводить дурацкие начинания тем более. Зато дуру начинают простить нарисовать плакаты и подготовить номера самодеятельности к ближайшему корпоративу.
На этом этапе дура начинает походить на свихнувшиеся часы с кукушкой, которые то хрипло орут в самое неподходящее время, то затихают на сутки. Самое главное для дуры, тут не пойти в тоске на тренинг личностного роста, курсы «как заработать много денег», психологический семинар «как удачно выйти замуж» или прочую лабуду, созданную специально для внезапно потерявшихся дур. Потому что на этом семинаре, за кровные, заметьте, дурацкие денежки, дуре тут же расскажут, как темна и беспросветна была ее жизнь. Дура умоется слезами от жалости к своей тяжелой судьбе, ее обнимут и поцелуют во все места. Ее похвалят и вознесут на пьедестал. И узнает дура, что она вовсе не дура а потерявшаяся Прекрасная Принцесса, достойная небывалых карьерных высот и орды Прекрасных Принцев на табунах Белых коней. Идет дура домой с такого шабаша. И забираясь, на свой привычный пятый этаж без лифта верит, что она карабкается в свою башню слоновой кости, с которой свесит в низ длинные косыньки на радость соискателям. В компанию к слезам, похвалам и поцелуям дура получит рецепт счастья в письменном виде. Ну и счет за восемь тренингов, пять семинаров и завершающий мастер-класс по наступлению счастья прямо завтра на рассвете.
Моя подруга Галка подалась толи на Симорон, то ли на Лайфстайл в надежде на счастье и достойных кавалеров. Собрав подруг, она проповедовала нам, какие там пробегают приятные мальчики и как они готовы составить ее Галкино счастье, вместе шагая к светлому будущему под знаменами Симорона. И куда нам, недалеким, надо двигать, зажав в потных ладошках кошельки, чтоб приключился с нами личностный рост, продвиженье по карьерной лестнице, счастливое замужество и прочая благодать. Я развесила слюни и стала незаметно ощупывать в кармане кошелек, хватит ли его толщины для покупки такой прелести.
- А где это, Галь и сколько стоит? – Робко протянула я, прикидывая, стоит или счастье потом новых сапог, но сейчас. Или фиг с ними, с сапогами, если надеть шерстяной носок, то еще пару месяцев можно протянуть. А там уже и счастье забрезжит. Ведь, если у тебя есть счастье, оно включает в себя такую мелочь, как новые теплые сапоги.
- А еще можно у Бехтеревки с мужиками знакомиться, там все талантливые, раз, конкуренток мало, два, и парк романтический три, - заметила одна из приглашенных, прикуривая.
- Ты намекаешь, что у нас там одни психи? – Взвилась Галка.
- Нет, я просто думаю, что если гулять в парке у Бехтеревки, то результат будет то же, а денег потратишь гораздо меньше. – Галкина оппонентка стряхнула пепел и продолжила, - здоровые люди без комплексов и проблем просто так по Симоронам не шастают. Или забредают из любопытства и быстро уходят, потому что им есть с кем дружить, нет проблемы как познакомиться, да и времени у них не так много. – Я перестала теребить кошелек и покраснела. – Так что, девочки, я голосую за нервное отделение Бехтеревки, тебе же, Галочка, не нужет полный дурак, или, на крайняк за клинику неврозов на Ваське. Там тоже знакомиться можно, и погулять есть где.
- Ты! Ты! Ты сука-задавака! - Галка вылетела из кафе, как ошпаренная.
Через три месяца тем же составом мы сидели на Галкиной маленькой кухне. Как ни странно, злоязыкую приятельницу, Галка позвала тоже. Мы пили Мартини, привычно разводя его соком, Галка вытирала распухший от страданий нос и всхлипывала. Достойные, тонкие, обеспеченные молодые люди оказались банальными охламонами или извращенцами-затейниками, они в любой момент были готовы предложить половые радости без дальнейших обязательств, но Галке хотелось совсем не этого. Счастье, обретенное на семинарах, оказалось счастьем седьмого сорта со странным запахом и противным вкусом. Родные Галки крутили носом и говорили о вреде сектантства. Кредит, взятый на обретение счастья, предстояло выплачивать еще год.
Мораль проста, как капуста в супе, не ходи, дура, слезливой дорогой покупного психологического счастья. Счастья там нет.
Предупреждаю сразу, что есть на свете Умницы и Красавицы, но мне о них ничего не известно. На меня всю жизнь выскакивают самоходные печки, из колодца матерится щука, а в лесу кто-то неразборчиво ворчит: "Иван? Нет? Тогда проходи мимо, не фига тебе тут делать".
Итак, что происходит с дурой потом. Проходит время и дура становится пред выбором. Жить дальше сладкой размазней, всех любя, радуясь чужим успехам, отдавая свои маленькие достижения друзьям и близким. Все тут прекрасно и все по-прежнему дуру любят и балуют, но от самой дуры мало что остается. Она начинает стираться, как монетка, долго ходившая по рукам. Самое время выйти замуж, быстренько родить и заменить свое, ставшее неразборчивым "Я" на уверенное "Мы". "Мы покушали, мы покакали, мы держим головку". И успокоиться в щах, пеленках, потом игрушках, потом тетрадках, потом опять пеленках и так до самых внуков. И ничего нет плохого в том, что дура ложится навозом на грядку своих ближних, зато у мужа горячий ужин и свежая рубашка, сын с четырех лет профессионально занимается хоккеем, дочь поет и рисует. Покидает дура дурацкое племя и становится Женой и Матерью. Тут и сказке конец.
С другими дурами все происходит совсем по-другому. То ли звезды складываются в кукиш, то ли не удается выйти замуж за Принца-на-белом-коне, то ли еще какой катаклизм происходит, но дура понимает, что работа ее мужа, это его дело и его гордость, а она, дура, не Соратник ему и Помощник, а просто рубашки гладит. И ребенок ее сам держит головку и сам первые каракули рисует, не без ее, дуры, помощи, но сам. И дура сколько угодно может гордиться своим семейством, оптом, в розницу или попеременно, но самой собой дуре гордиться и восхищаться особо нечем. От грустных мыслей у дуры на столе поселяется шоколад в промышленных количествах, на лице прыщи, а на попе целлюлит. Дура заглядывает в чужие окна, сводит знакомство с Женами и Матерями семейств и чувствует себя уже не дурой, а адиёткой с диагнозом. Все живут и довольны, радостны и лоснятся. Одна дура хочет чего-то другого, а чего, дурацкому сердцу неведомо. То, что есть окончательно дуре обрыдло.
В тоске дура покупает стопку глянцевых журналов, выводит прыщи, дарит запасы шоколада тетушке, разучивает двести страниц Камасутры, восемь томов по воспитанию отпрысков и Большую поваренную книгу и вступает в сообщество флай-леди. Потом применяет полученные навыки на практике и садится, открыв рот, ждать счастья. Счастье проходит мимо, ехидно показывая кукиш из-под полы.
Дура ударяется в работу. На работе ее по-прежнему ценят, любят, посылают за кофе и пирожками на всех. Начальство благосклонно выслушивает ее проекты, но денег выдавать не торопится, вводить дурацкие начинания тем более. Зато дуру начинают простить нарисовать плакаты и подготовить номера самодеятельности к ближайшему корпоративу.
На этом этапе дура начинает походить на свихнувшиеся часы с кукушкой, которые то хрипло орут в самое неподходящее время, то затихают на сутки. Самое главное для дуры, тут не пойти в тоске на тренинг личностного роста, курсы «как заработать много денег», психологический семинар «как удачно выйти замуж» или прочую лабуду, созданную специально для внезапно потерявшихся дур. Потому что на этом семинаре, за кровные, заметьте, дурацкие денежки, дуре тут же расскажут, как темна и беспросветна была ее жизнь. Дура умоется слезами от жалости к своей тяжелой судьбе, ее обнимут и поцелуют во все места. Ее похвалят и вознесут на пьедестал. И узнает дура, что она вовсе не дура а потерявшаяся Прекрасная Принцесса, достойная небывалых карьерных высот и орды Прекрасных Принцев на табунах Белых коней. Идет дура домой с такого шабаша. И забираясь, на свой привычный пятый этаж без лифта верит, что она карабкается в свою башню слоновой кости, с которой свесит в низ длинные косыньки на радость соискателям. В компанию к слезам, похвалам и поцелуям дура получит рецепт счастья в письменном виде. Ну и счет за восемь тренингов, пять семинаров и завершающий мастер-класс по наступлению счастья прямо завтра на рассвете.
Моя подруга Галка подалась толи на Симорон, то ли на Лайфстайл в надежде на счастье и достойных кавалеров. Собрав подруг, она проповедовала нам, какие там пробегают приятные мальчики и как они готовы составить ее Галкино счастье, вместе шагая к светлому будущему под знаменами Симорона. И куда нам, недалеким, надо двигать, зажав в потных ладошках кошельки, чтоб приключился с нами личностный рост, продвиженье по карьерной лестнице, счастливое замужество и прочая благодать. Я развесила слюни и стала незаметно ощупывать в кармане кошелек, хватит ли его толщины для покупки такой прелести.
- А где это, Галь и сколько стоит? – Робко протянула я, прикидывая, стоит или счастье потом новых сапог, но сейчас. Или фиг с ними, с сапогами, если надеть шерстяной носок, то еще пару месяцев можно протянуть. А там уже и счастье забрезжит. Ведь, если у тебя есть счастье, оно включает в себя такую мелочь, как новые теплые сапоги.
- А еще можно у Бехтеревки с мужиками знакомиться, там все талантливые, раз, конкуренток мало, два, и парк романтический три, - заметила одна из приглашенных, прикуривая.
- Ты намекаешь, что у нас там одни психи? – Взвилась Галка.
- Нет, я просто думаю, что если гулять в парке у Бехтеревки, то результат будет то же, а денег потратишь гораздо меньше. – Галкина оппонентка стряхнула пепел и продолжила, - здоровые люди без комплексов и проблем просто так по Симоронам не шастают. Или забредают из любопытства и быстро уходят, потому что им есть с кем дружить, нет проблемы как познакомиться, да и времени у них не так много. – Я перестала теребить кошелек и покраснела. – Так что, девочки, я голосую за нервное отделение Бехтеревки, тебе же, Галочка, не нужет полный дурак, или, на крайняк за клинику неврозов на Ваське. Там тоже знакомиться можно, и погулять есть где.
- Ты! Ты! Ты сука-задавака! - Галка вылетела из кафе, как ошпаренная.
Через три месяца тем же составом мы сидели на Галкиной маленькой кухне. Как ни странно, злоязыкую приятельницу, Галка позвала тоже. Мы пили Мартини, привычно разводя его соком, Галка вытирала распухший от страданий нос и всхлипывала. Достойные, тонкие, обеспеченные молодые люди оказались банальными охламонами или извращенцами-затейниками, они в любой момент были готовы предложить половые радости без дальнейших обязательств, но Галке хотелось совсем не этого. Счастье, обретенное на семинарах, оказалось счастьем седьмого сорта со странным запахом и противным вкусом. Родные Галки крутили носом и говорили о вреде сектантства. Кредит, взятый на обретение счастья, предстояло выплачивать еще год.
Мораль проста, как капуста в супе, не ходи, дура, слезливой дорогой покупного психологического счастья. Счастья там нет.
-
-
20.01.2011 в 22:57-
-
20.01.2011 в 23:11-
-
21.01.2011 в 10:23